Во вторник продолжился судебный процесс по делу Елены Баснер. Искусствовед вновь признала свою ошибку. Однако сторона обвинения уверена, что это не единственный и, тем более не случайный просчет искусствоведа. Адвокаты потерпевшего привели еще несколько случаев ошибок Баснер. Заседание продлилось почти три часа. За подробностями в зале суда наблюдал корреспондент «Агентства Бизнес Новостей».

В первые минуты заседания сторона обвинения сразу же обратилась с ходатайством. Адвокат потерпевшего, коллекционера Андрея Васильева, попросил приобщить к уголовному делу материалы гражданского дела 2012 года. В нем среди прочего содержится переписка искусствоведа Елены Баснер и гражданина Эстонии Михаила Арансона (который принес ей оказавшуюся подделкой картину Григорьева «В ресторане»), отзывы Баснер по картине и апелляционное определение. По словам адвоката, в отзывах искусствоведа есть слова, что настоящая картина находится в Русском музее. Однако, как сказала сторона обвинения, Баснер якобы узнала о подделке только в 2014 году. Суд только частично удовлетворил ходатайство, мотивировав это тем, что обоснования недостаточно убедительны. «Я не буду запрашивать дело полностью, запрошу письмо Аронсона», — сказала судья Анжелика Морозова.

После этого свои вопросы задал прокурор. Речь пошла в том числе о $20 тыс., которые Баснер получила от совершенной сделки. Всего, по словам подсудимой, она получила $200 тыс., а $180 тыс. отдала хозяину картины Михаилу Аронсону. Прокурор спросил, пересчитывала ли Баснер деньги, которые ей привез посредник Леонид Шумаков. На это она ответила, что «не пересчитывала деньги из-за неопытности». По словам обвиняемой, она получила 20 пачек денег, на каждой из которых было написано $10 тыс. При этом Васильев заплатил за картину $250 тыс., Шумаков передал Баснер только $200 тыс. «Я уверена, что эти $50 тыс. Шумаков оставил себе», сказала искусствовед.

Да, это была ошибка. Я много работала, с огромным количеством вещей. О некоторых их них я знаю. Ошибки неизбежны. Умысла у меня никогда не было

После этого допрос перешел на тему передачи картины от Аронсона к Баснер. Когда обвиняемая получила картину от Арансона, по ее словам, она обращалась к тем снимкам картин Григорьева из альманаха Бурцева, которые были у нее на компьютере. Искусствовед сделала несколько снимков картины для Шумакова. Позже он попросил сфотографировать оборотную сторону полотна. При второй съемке присутствовала Юлия Солонович, хранительница отдела рисунков Русского музея, в котором и находилась подлинная картина Григорьева. По словам Баснер, в тот момент Солонович не высказала мнения о подлинности картины.

Добавим, в апреле 2009 года, за три месяца до сделки, Солонович доставала подлинную работу Григорьева «В ресторане» из хранилища Русского музея для подготовки ее к выставке. На допросе в апреле этого года Солонович сказала, что не вспомнила картину в июле. Кроме того, в суде в начале октября Шумаков подчеркнул, что Баснер при подготовке к сделке сказала: «картину видела Солонович». Тогда, в контексте допроса, мнение Солонович выступало авторитетным и подтверждало подлинность картины.

На вопрос прокурора, почему Баснер не позвонила Солонович, когда проходила экспертиза картины Васильева в Русском музее (ее вывод, что картина — подделка), искусствовед сказала, что не хотела ее тревожить.

«Я терзалась этим вопросом. Юлия Львовна мне сама не позвонила, а обратиться к ней я не могла. Это психологический момент: это выглядело бы так, что я на нее переношу часть своей вины. Она бы терзалась этим до конца жизни. Я не могла этого сделать», — заявила Баснер.

Свою вину искусствовед вновь признала. Когда картина Васильева попала на экспертизу в Русский музей, Баснер сказала, что в это время она «засыпала и просыпалась с мыслью «Окуневская коллекция! Как я могла забыть»».

«Да, это была ошибка. Я много работала, с огромным количеством вещей. О некоторых их них я знаю. Ошибки неизбежны. Умысла у меня никогда не было», — сказала Баснер. Однако природу ошибок подсудимая объяснить не смогла.

Одной из таких ошибок стала картина Саржа Полякова. Именно о ней и вспомнила сторона обвинения. Ранее финские власти обвинили искусствоведа в том, что она подтвердила подлинность одной из картин. Как пояснила подсудимая, вместе с коллегой она оценивала собрание картин некого коллекционера. По его подсчетам, коллекция оценивалась в несколько миллионов евро, но искусствовед не признала их подлинность. «Я была в ужасе и отчаянии, все его картины были фальшивки. Здесь нечего было брать на аукцион». Однако подлинность одной из них Баснер подтвердила, это была картина Сержа Полякова. Название подсудимая не уточнила. После этого технологическая экспертиза показала, что полотно фальшивое. Сама Баснер назвала обвинения финской стороны «смехотворными».

Я терзалась этим вопросом. Юлия Львовна мне сама не позвонила, а обратиться к ней я не могла. Это психологический момент: это выглядело бы так, что я на нее переношу часть своей вины

Позже речь зашла об экспертизе «Григорьева» в центре Грабаря в 2011 году и звонке Баснер Арансону. Тогда экспертиза показала, что картина ненастоящая. И в феврале 2011 года Баснер, по ее словам, позвонила Аронсону. При этом для того, чтобы сделать звонок, ей пришлось ехать в Хельсинки и в Стокгольм, чтобы найти его номер в одном из своих рабочих блокнотов. «Я ему звонила тогда и сказала, что «Вам будет звонить Андрей Васильев, возникли серьезные претензии»», — сказала искусствовед. Ранее подсудимая не сообщала информацию о продавце и покупателе между ними, так как «ни тот, ни другой не интересовались». Об Аронсоне, по ее словам, она ничего не знала.

На это свое мнение выразил потерпевший Васильев. Он уверен, что случай с его картиной не единственный в практике искусствоведа.

«Для меня очевидные вещи, к сожалению, не находят своего процессуального выражения. Другие подделки заведомо вычеркиваются из течения суда. Я не хочу расширить границы дела. Нет никаких сомнений, что было совершено преступление, в объективной стороне этого дела. Есть один момент, на котором, вероятно, наши оппоненты будут строить свою линию защиты, это субъективная сторона, то есть отсутствие умысла. Ошибка – это отсутствие умысла. Я считаю, что есть определенная система, которая называется образ жизни, и Елена Вениаминовна в нее вписана. Надеюсь, рано или поздно выяснятся другие персонажи. Да, возможно, у меня есть кого назвать», — сказал Васильев после заседания.

В итоге сторона обвинения сообщила, что подготовит дополнительные доказательства по делу. Со стороны защиты таких предложений не поступало. Следующие заседания назначены на 2 и 11 ноября этого года.

Напомним, Елена Баснер – российский искусствовед, специалист по русскому авангарду, консультант шведского аукционного дома Bukowskis. Баснер обвиняют в совершении преступления по статье мошенничество в особо крупном размере. В 2009 году Баснер дала положительную оценку картине, которая оказалась подделкой Бориса Григорьева «В ресторане». Работу за $250 тыс. приобрел Андрей Васильев, изначально она принадлежала Михаилу Аронсону.

В марте 2011 года Васильев сдал картину на экспертизу в Русский Музей и узнал, что полотно поддельное. По его заявлению следствие в 2012 году возбудило уголовное дело о мошенничестве в особо крупном размере. Через два года по этому делу была задержана Баснер. В январе этого года Дзержинский районный суд Петербурга изменил меру пресечения искусствоведу с домашнего ареста под подписку о невыезде.

Юлиана Михайлова / АБН