В ночь с понедельника на вторник завершился основной этап запуска ракеты «Протон-М». Отделение космического аппарата от «разгонника» прошло в 23:13 по московскому времени. Теперь осталось семь месяцев, чтобы на Марс приземлилась станция, которая будет искать источники метана. Проект ExoMars подготовили российские и европейские ученые. Каков вклад отечественных экспертов, выяснило АБН.
В понедельник стартовал запуск проекта ExoMars. С космодрома «Байконур» отправилась ракета-носитель «Протон-М» российского производства. Это первое в мировой истории сотрудничество России и ЕC для поиска жизни на Марсе. Основная цель миссии — выявление метана в атмосфере планеты. Его присутствие в атмосфере сможет подтвердить наличие там жизни в настоящем или прошлом. Также проект предусматривает тестирование технологий для будущей экспедиции в 2018 году и отработку приземления. В ходе второй миссии запланирован запуск марсохода, который бы смог пробурить поверхность красной планеты и взять пробы с глубины более двух метров.
Разгонный блок «Протона-М» под названием «Бриз-М» будет формировать траекторию в течение десяти часов с момента запуска. К Марсу отправился орбитальный аппарат Trace Gas Orbiter (TGO) и демонстрационный десантный модуль Schiaparelli. Полет ExoMars займет семь месяцев. Планируется, что 16 октября Schiaparelli сможет отделиться от TGO и через три дня первый войдет в атмосферу Марса, а второй – выйдет на орбиту. Приземляться TGO будет около года, поэтому начало работы научных приборов намечено на середину 2017 года.
Российская сторона привнесла значительный вклад в создание этой станции. Всего от России участвовало пять организаций: Роскосмос, НПО им. С.А. Лавочкина, ЦЭНКИ, Центральный научно-исследовательский институт машиностроения, Институт космических исследований РАН и Государственный космический научно-производственный центр имени М.В. Хруничева. Как отмечается в сообщении НПО им. С.А. Лавочкина, российская сторона предоставляет нейтронный детектор FREND и спектрометрический комплекс АЦК. Именно эти приборы и будут искать метан в атмосфере планеты. Также главной задачей России стал запуск ракеты со станцией.
В свою очередь европейцы создают орбитальный модуль, посадочный модуль, саму траекторию полета и посадки. Также европейское космическое агентство (ЕКА) обязуется предоставлять доступ российским ученым к данным ExoMars-2016. Тем не менее, мировое сообщество нуждается в российских разработках, считает президент петербургской федерации космонавтики Олег Мухин.
«Любые серьезные проекты в таких космических пределах как Марс и дальше, безусловно, должны быть международными… Сейчас по Марсу ходит ряд марсоходов, но эта программа делается совместно с нами. Это еще раз показывает, что мировое сообщество все равно нуждается в наших технологиях, ракетах и разработках», — сказал Мухин.
Он отметил, что все исследования проводятся автоматически. Оборудование должно все разведать, чтобы уже в обозримом будущем на Марс смогли отправить и людей. А это – новая гонка между странами.
Если бы Европе не нужны были наши технологии, то они не стали бы к нам обращаться
«В ближнем космосе мы добились действительно больших результатов, и орбитальную станцию американцы заказали у нас. Модуль «Заря» и прочее – это все наши разработки. К Венере нам удалось удачно опуститься и получить ее фотографии. А попытки полететь к Марсу до этих пор были неудачны.
Американские аппараты себя проявили лучше и сняли Юпитер, и даже улетели за пределы Солнечной системы. Здесь они оказались впереди нас. Но если бы Европе не нужны были наши технологии, то они не стали бы к нам обращаться. О чем это говорит? О том, что на каких-то стадиях, на каких-то разработках мы оказались впереди», — пояснил Мухин.
В этом эксперта поддерживает и старший научный сотрудник института космических исследований РАН Александр Родин. Он считает, что сотрудничество с европейцами – большая удача для России.
«Изначально проект планировался Европейским агентством совместно с NASA, но по ряду причин американская сторона вышла из проекта, и он стал российско-европейским. Это было неслучайно, так как сотрудничество базируется на том опыте, который идет еще с советской эпохи и никогда не прерывался. Два проекта «Марс-экспресс» и «Венера-экспресс» уже практически завершены», — добавил Родин.
Однако ключевым моментом миссии ExoMars-2016 стал разработанный российскими учеными прибор, который предназначен для анализа химических элементов, содержащихся в атмосфере.
«Вклад России конкретно в эту миссию – это сложный спектрометрический комплекс для исследования атмосферной химии. Это три чрезвычайно сложных прибора с рекордными характеристиками, подобных которым еще не было. Основная задача миссии – это исследование марсианского метана. Дело в том, что его обнаружил наш российский ученый ВладимирКраснопольский, когда тот работал в США, еще в 2004 году. Но это были мизерные количества. Откуда он взялся, каков его источник – выяснить это призван и проект, и этот комплекс приборов», — отметил ученый.
У нас очень сильно страдает управление космической отраслью, оно переживает перманентный кризис уже десять лет
В настоящий момент следов жизни, кроме метана, на Марсе нет. Но и исключать ее отсутствие тоже неправильно, считает Родин. Россия пока неспособна создать собственный крупный космический проект. Причин этому несколько – отсутствие профессиональных кадров, в первую очередь, управленческих, а также нехватка денег и необходимой инфраструктуры.
«Техническая база позволяет создать свой проект, а организационная нет. У нас очень сильно страдает управление космической отраслью, оно переживает перманентный кризис уже десять лет. Мы можем сделать прибор, комплекс приборов, но миссии целиком пока нам не удается, нам не хватает организационных ресурсов», — считает Родин.
По словам Мухина, прежде всего, необходимы финансовые вливания в открытие производств и подготовку кадров.
«Нужно и финансирование, и сама структура. Нужно открывать новые предприятия с новыми технологиями. Нужно готовить инженеров и рабочих для этой отрасли. Это целая система, которую мы за годы перестройки потеряли. К счастью, потеряли не все. Умы и руки у нас остались. И они смогут все это дело поставить на нужные рельсы», — добавил Мухин.
