В Высшей школе менеджмента СПбГУ прошла пятая конференция талантливых студентов и ведущих компаний России «Менеджмент будущего». На ней выступил глава ВТБ Андрей Костин. Он прочёл лекцию о взаимоотношениях России с миром в последние 25 лет и ответил на вопросы делегатов.

О диалоге с Западом

Отношения в кризисе из-за нежелания стран Запада после распада СССР строить их на основе подлинного доверия и партнерства. Повлияли нарушение баланса сил в мире в пользу США, содействие военно-политической трансформации Восточной Европы со стороны НАТО и принятие Россией англо-саксонской модели рыночной экономики, с минимальными социальными обязательствами. Ключевым пунктом в нашем диалоге с Западом была безопасность. Финансирование цветных революций, размещение баз НАТО в Восточной Европе и односторонний выход из договора по ПРО естественно вызвали ответ. Когда Россию упрекают в агрессивной политике, игнорируется тот факт, что она неоднократно предупреждала о своих опасениях и возможной реакции. В середине нулевых обозначился и предел развития отношений с ЕС из-за попыток европейцев навязать дискриминационные для экономики России условия в формате ВТО+. Теперь Россия активно развивает евразийскую интеграцию. Доверия в сфере безопасности создать не удалось, в других сферах устойчивого партнерства по навязанным правилам не получилось.

О ситуации на Украине

До 2014 года политическая составляющая в деловых контактах с Западом была минимальна. Украинский кризис стал поворотным моментом в смене отношения к России, хотя предпосылки были задолго до этого – попытки срыва сочинской олимпиады, истерия вокруг Pussy Riot, прав сексуальных меньшинств, дела Ходорковского. На Украине при содействии западных политиков произошел государственный переворот. Законный президент был свергнут, хотя он и так собирался уйти по условиям подписанного соглашения с оппозицией при участии трех министров ЕС. Сейчас на Западе предпочитают умалчивать об этом соглашении. К власти пришли русофобские профашистские силы, и у России не было иного выхода кроме дерзкого крымского маневра. Она руководствовалась двумя соображениями: защита этнически близкого населения и судьба Черноморского флота. Вопрос об ассоциации ЕС с Украиной решался без учета мнения России. Пока ратификация отложена из-за несогласия голландцев на предварительном совещательном референдуме, хотя я думаю, что голландцев додавят.

О трендах в геополитике и экономике

Изменение глобального баланса сил между развитыми странами и развивающимися в пользу последних. Причина – прогресс Китая и торможение европейского проекта интеграции. В последние годы ЕС пережил три серьёзных кризиса: отказ от принятия Конституции ЕС (2005); кризис периферии зоны евро (Кипр, Греция – 2009-2012); миграционный кризис, идущий сейчас. Внешняя политика США направлена на сознательное формирование зон нестабильности и милитаризацию. Всё чаще применяются для политического давления экономические и финансовые рычаги. Либерализация в рамках ВТО зашла в ступор. Сложившиеся в последние 20 лет правила игры теряют свой универсальный характер. По мере развития тренда на создание закрытых региональных блоков роль ВТО будет снижаться, а фрагментация глобального торгово-экономического пространства – возрастать. Санкции против России дали деглобализации дополнительный импульс. Трансформация мировой финансовой архитектуры: создаются новые институты, развивается инфраструктура — создание национальных платежных систем, блокчейн, биткойны, усиливаются региональные валюты.

О задачах России

Поддерживать многовекторный, диверсифицированный характер связей с внешним миром (Большая двадцатка, АТЭС, ЕврАзЭС, БРИКС и т.п.). Независимо от санкций скорректировать модель экономики, основанную на экспорте сырья (создание высокотехнологичных производств, переход на собственные технологические платформы, снижение зависимости от импорта). Не закрываться от мира в гуманитарном плане, но сохранять свою идентичность. Это не всем нравится, но рано или поздно такая позиция России будет воспринята, и мы вернемся к конструктивному диалогу с Западом.

Ответы на вопросы

Нет ли у вас желания вернуться на дипломатическую службу?

Сейчас возвращаться, наверное, поздно – мне 60, пенсионный возраст. Но дипломатия – это интересно, хотя ты очень скован рамками общей стратегии, своего задания. Хороший опыт, много контактов. Я ушел из МИДа после распада СССР. Моя зарплата тогда упала до 11 долларов. Но главное – ощутил себя невостребованным. Несколько раз пришел домой в шесть, засел за сериалы и понял, что это конец. Тогда у страны фактически не было внешнеполитических приоритетов, дипломатия просела. А у меня было желание действовать, поэтому ушел в частный бизнес. Начинал его с нуля. Без профильного образования было тяжеловато, но помогают опыт и чутьё.

Что важнее, академические знания или практический опыт?

Большому руководителю знания требуются в меньшей степени, нужен базис. На высокой должности очень быстро учишься, потому что сталкиваешься с огромными массивами обработанной информации и общаешься с очень умными людьми.

Сейчас много говорят о необходимости диалога между бизнес-сообществом и банковским сектором для выхода из кризиса, как на это смотрит ВТБ?

Диалог идет, я лично ежедневно принимаю по 10-12 руководителей предприятий-должников. У некоторых задолженности по несколько миллиардов. Такого клиента опасно отпускать далеко – от его самочувствия зависит твое здоровье. Банки с производством взаимозависимы. Другое дело, что взятые деньги должны быть возвращены. Нужен компромисс: предприятия всегда хотят максимально длинные кредиты под минимальный процент, но оправдано ли это? Банк выступает контролером эффективности вложений, неким фильтром. Для удешевления кредитов необходимо снизить ключевую ставку. Остается проблема невозвратов. Это связано как с низким уровнем транспарентности компаний, так и с банальным мошенничеством, воровством. Честность – ключевой вопрос. Вообще, проблема скорее носит общий характер и лежит в сфере формирования более комфортной для бизнеса среды. Это касается законодательства, правовой защиты, налогов. Пока бизнес чувствует себя неуверенно.

Что вы думаете о биткоинах? Насколько реально их внедрение и почему их запрещают?

Не исключаю, что в перспективе подобная валюта будет использоваться. Важна возможность поместить её в некое правовое поле и создать систему регуляции. Биткойны – валюта суррогатная, поэтому запрет – понятная защитная реакция со стороны государства, которое не может регулировать биткойны. Почему сейчас ЦБ вопреки многим просьбам не выдает дешевые деньги, не рефинансирует промышленные объекты? Чем больше денег в обращении, тем выше инфляция. Сейчас её сбили до 7,3%, в следующем году собираются сбить до 4%. Пока этих механизмов регулирования и контроля со стороны государства нет, вряд ли эта тема будет применяться.

Технология блокчейн позволяет создать принципиально новую систему расчетов, финансовый фэйсбук, где все могут обмениваться платежами, вся информация будет публичной. Блокчейн рассматривается на очень серьёзном уровне, крупнейшие банки уже вложились в разработку этой системы. ВТБ тоже изучает вопрос, летали недавно в Силиконовую долину с командой. Мне звонили из правительства, интересовались мнением. В том числе был разговор с премьером, который сказал, что не хочет запрещать. Однако есть опасения финансовых, фискальных органов. Держим руку на пульсе, но пока выжидаем. Думаю, не поздно и сейчас присоединиться, и через полгода.

Каковы перспективы развития системы проектного финансирования в России?

У нас многие неверно понимают концепцию проектного финансирования: пришел в банк, взял 100% финансирования и пошел работать. Проблема в том, что нет институтов, являющихся в развитых странах главными игроками в этой сфере (инвестиционные фонды и т.д.). Для банка инвестиционный проект – не банковский риск, а более высокий. Если я даю 100% финансирования, то и весь риск на мне, на банке. Зачем мне кого-то привлекать? Проще посадить своего менеджера в такой проект. У нас правило – финансировать не более 70% затрат по проекту. Тогда есть залоговая стоимость. Государство тоже кое-что делает. Введен механизм рефинансирования инвестиционных проектов ЦБ по пониженной ставке (9%) ниже ставки рефинансирования. Это частные проекты, проходящие отбор в министерстве экономики. Свежий пример – строительство сети ТЕЛЕ-2 в Москве, под которое группа инвесторов, включая ВТБ, получила около 16 млрд. Но вообще в России мало длинных инвестиционных денег, инвесторов, готовых вкладываться. Страхование развито слабо, пенсионные деньги работать перестали, инвестиционных фондов мало. Государственно-частное партнерство – один из вариантов, который сейчас развивается.

Разрыв между Москвой и регионами очень велик. Будет ли меняться ситуация с привлекательностью регионов?

Государство пытается децентрализовать власть, дать импульс другим городам, но эти процессы идут не очень успешно. Сам метод спорный. То, что в Индии центральный банк в Мумбаи, а не в Дели – для многих проблема. Более важно рассредоточение денег, промышленности. Не только со столицей, но и между собой. Регионы очень разбалансированы по своему развитию. Ключевой остается проблема развития малого и среднего бизнеса, в том числе и для банковского сектора. ВТБ тоже заинтересован в продвижении в регионы. Мы значительно слабее представлены на региональном уровне, чем в целом по экономике страны. Больше работаем в Москве, с крупными холдингами, меньше – со средним бизнесом. Здесь, конечно, важна фигура губернатора, местной власти. Если она лояльна к инвесторам, то что-то начинает делаться. Разрыв даже между Москвой и Питером очень большой, хотя сейчас стало лучше с точки зрения бюджета. Питер – город, требующий огромных средств. Удачная практика – вывод отдельных централизованных подразделений в регионы в целях экономии средств. Те же call-центры, back-офисы за пределами Москвы позволяют создавать новые рабочие места, налоговые поступления и перспективы на местах.

Как прокомментируете информацию о возможной приватизации ВТБ и вклад приватизации в принципе в развитие экономики?

Окончательный характер собственности не так важен, важнее вид предприятия. Когда ВТБ продал 22% акций, это был успех. Мы поднимали с рынка 8 млрд. долларов, а заявок было на 76. С выходом на биржу система управления меняется в корне, компания становится транспарентной. Нужно отчитываться по очень многим вопросам. Подотчетность не только государству, но и любому миноритарному акционеру. Сейчас есть решение, что государство снизит свою долю до контрольного пакета (50% + 1 акция), даже если будет проведена приватизация 11-процентного пакета. На котируемость банка на бирже все эти процессы вряд ли существенно повлияют.

С одной стороны, государство не вмешивается в рабочие процессы, не диктует нам кредитную политику или что-то ещё. С другой, нужно понимать, что частичная приватизация ничего не изменит в корне. Ключевые решения останутся за государством. Поэтому вряд ли она пройдет легко. Особого стимула у потенциального покупателя кроме надежды на рост стоимости акций нет. В условиях санкций и экономического спада инвесторы опасаются вкладываться в Россию. В принципе экономика, конечно, должна быть частной, а государство должно иметь мощные институты регулирования. Не только индивидуально через руководителя, но и через рядовых чиновниках. Функция его – не владеть, а обеспечивать игру по правилам.

Идеологического желания огосударствления экономики наверху нет, напротив есть стремление продолжить курс на приватизацию. Просто в кризис компании сами приходят к государству и просят о помощи. В итоге часть частного сектора переместилась в государственный. Думаю, в перспективе разгосударствление экономики продолжится, в том числе в банковском секторе, за исключением разве что Сбербанка. Конечная цель государства – продажа контрольного пакета ВТБ. То же в промышленном секторе – есть примеры таких компаний как Башнефть, АЛРОСА.

Александр Карамышев, специально для АБН