Реальная экономика сигнализирует о перегреве одних отраслей и стагнации других, частный капитал не спешит в долгосрочные проекты, а управленческая система буксует. Президент говорит о срочных структурных изменениях. Смогут ли эти изменения стать поворотными, АБН24 рассказал директор Института нового общества Василий Колташов.

Фото: unsplash.com

Экономический рост в 2025 году оказался минимальным — около 1%, и на этом фоне обострились старые и проявились новые проблемы реальной экономики. Промышленность сталкивается с трудностями кредитования, строительный сектор буксует, опираясь почти исключительно на жилищное строительство, где в крупных городах уже сформировалось гигантское перепроизводство студий и однокомнатных квартир.

«Оценив ситуацию, президент заявил о необходимости перехода к новой структуре экономики — фактически о запуске очередного этапа структурных преобразований. При этом важно понимать, что сдвиги уже происходят с 2014 года: быстрыми темпами растет агросектор, с 2022 года ощутимо развивается химическая промышленность, машиностроение, включая микроэлектронику. Экономика перестала быть сырьевой в чистом виде, но управляемость процессов остается слабой, а конкретное содержание президентского поручения о немедленном начале структурных изменений пока не вполне ясно», — пояснил Колташов.

Ключевой вопрос — изменится ли подход к управлению экономическими процессами. Очевидно, что без ускоренного формирования предприятий обрабатывающей промышленности и без одновременного создания для них рынка добиться нового качества роста невозможно. Сбалансировать это способно только государство, и именно государству придется обеспечивать ускорение экономики в ходе структурного сдвига.

«Одним из оптимальных инструментов рассматривается строительство сети высокоскоростных железных дорог — мегапроект, требующий значительных, в том числе инвестиционных, расходов. Но 2025 год прошел под знаком жесткого контроля и сокращения затрат, тогда как новая задача требует их увеличения.

Частный капитал, как показывает практика, крайне ограниченно готов участвовать в долгосрочных индустриальных вложениях. Его больше заботит отсутствие девальвации рубля и сложность вывода средств за рубеж, чем развитие отечественных отраслей. За последние четверть века он так и не создал ни одной новой крупной индустрии «с нуля», несмотря на то, что в учебниках написано обратное. Существенные инфраструктурные прорывы — например, развитие портовой системы на Дальнем Востоке, в Приморье, в Ленинградской области — были достигнуты благодаря нацпроектам и политике государства, а не усилиям частного капитала. Частный бизнес в России может работать эффективно только как ведомый, а не как ведущий, и потому государство должно искать механизмы для концентрации крупных инвестиций», — подчеркнул спикер.

Один из таких механизмов, по мнению эксперта, дополнительная эмиссия акций РЖД и их покупка Центральным банком, что позволит финансировать расширение транспортной сети под жестким контролем правительства. В процессе реализации мегапроекта появится широкий круг заказов, которые смогут выполнять частные, государственно-частные и частно-государственные инвесторы: от производства материалов до высокотехнологичного оборудования. Перенаправление части пассажирского потока на высокоскоростные линии увеличит возможности для грузовых перевозок на восточном направлении, особенно если сеть будет охватывать и Сибирь. Вопрос окупаемости при этом не является первостепенным — важнее стратегический эффект.

В конечном счете речь идет о разработке новых методов управления экономическими процессами, и это задача правительства. Президент поставил цель обеспечить темпы роста не ниже среднемировых, но в 2025 году этого не произошло: год не стал провальным, но оказался недостаточно результативным. Причина — существующие управленческие подходы, которые в текущих условиях, включая ограничения СВО, не позволяют сделать кредиты повсеместно дешевыми. Следовательно, ставка должна делаться на мегапроекты и систему льготного кредитования, а также на изменение управленческих схем.

Только так можно рассчитывать на приемлемый уровень экономического роста в 2026 году и начало реального перехода к новой структуре экономики.