Один пенсионер в Москве получает вдвое больше другого в соседней области – при одинаковом трудовом стаже. Как так вышло, что судьба будущей пенсии определяется не столько годами работы, сколько ее местом, АБН24 рассказал экономист Дмитрий Прокофьев.
Фото: stock.adobe.com
Резкий рост различий в размере пенсий между регионами объясняется целым комплексом факторов, которые не просто совпали, а усилили друг друга. Базовая причина, по словам эксперта, кроется в самой модели российской пенсионной системы: страховая пенсия напрямую зависит от того, сколько страховых взносов было уплачено работодателем за человека, а это определяется официальной заработной платой.
«Там, где высокие зарплаты и легальная занятость – например, в нефтегазовых регионах, в Москве, в финансовом или IT-секторе, – пенсии изначально формируются выше. Наоборот, в депрессивных субъектах, где зарплаты невелики, и пенсии оказываются скромными. Экономическая поляризация только закрепляет эту разницу: регионы-доноры продолжают наращивать темпы развития, тогда как дотационные субъекты часто застревают в стагнации. Демографический фактор усугубляет ситуацию: в «бедных» регионах молодежь уезжает, остается все больше пенсионеров и все меньше работающих, а значит, меньше поступлений в бюджеты и в пенсионную систему. Это отражается и на возможностях регионов обеспечивать социальные доплаты», — пояснил спикер.
Особую роль играет система федеральных социальных доплат. Государство гарантирует пенсионеру доход не ниже прожиточного минимума пенсионера, но ключевой момент в том, что этот минимум устанавливается в каждом регионе свой. В Москве он один из самых высоких, а, например, в центральных или южных субъектах – гораздо ниже. В результате система не сглаживает, а закрепляет неравенство: пенсионер в богатом регионе получает более высокую страховую пенсию плюс доплаты к высокому ПМП, а в бедном – лишь компенсацию до низкого уровня.
«В северных регионах номинальные пенсии действительно выше, но высокая стоимость жизни «съедает» значительную часть этих доходов. Цены на продукты, тарифы ЖКХ, стоимость услуг и товаров первой необходимости многократно выше, чем в Центральной России. Поэтому «богатые» северные пенсии превращаются в реальное преимущество только для тех, кто переезжает в более дешевые регионы: их пенсия сохраняется высокой, а расходы снижаются. Для тех, кто остается жить на Севере, это скорее компенсация суровых условий», — добавил Прокофьев.
Районные коэффициенты и северные надбавки задуманы как механизм справедливого вознаграждения за работу в тяжелых климатических условиях. Они действительно стимулируют людей работать в стратегически важных, но неблагоприятных для жизни регионах. Однако их размер зачастую отстает от реальной инфляции и роста цен, и потому после выхода на пенсию компенсирующий эффект постепенно снижается.
В ближайшие годы сокращения разрыва ожидать не стоит. Система не содержит механизмов перераспределения между регионами, напротив – она воспроизводит и фиксирует сложившееся экономическое неравенство. Высокодоходные отрасли и центры будут продолжать наращивать пенсионные «фонды», тогда как депрессивные регионы столкнутся с еще большим демографическим и социальным давлением. Единственный реальный путь уменьшить разницу – унифицировать прожиточный минимум пенсионера или увеличить федеральные доплаты, но это потребует колоссальных бюджетных расходов.
