Мурманская область. Мурманчанин Михаил Ляпин уже несколько лет живет в Кении, где развивает бизнес по кредитованию микропредпринимателей. Почему африканский, а не российский берег, и в чем особенности работы на другом континенте, Михаил рассказал «АБН Северо-Запад».
Фото: Анастасия Ляпина/ Личный архив
Из Мурманска Михаил уехал в 18 лет (сейчас ему 39 лет. – Прим. ред.), чтобы учиться в Петрозаводске по специальности «Селекция и генетика сельскохозяйственных животных». Но получив это образование, он понял, что ему интереснее заниматься иной работой, поэтому выучился еще по направлению «Финансы и кредит».
«До 2015 года я работал в найме. И до этого времени, начиная с университета, всегда у меня было еще и свое дело: компания по установке кондиционеров, интернет-магазин, рекламное агентство. Подсознательно хотелось заниматься своей работой, а не только выполнять чужие поручения. Как менеджера меня сформировали две компании: Softline – крупнейший российский ресейлер программного обеспечения и IBS — один из крупных российских системных интеграторов», — рассказывает Михаил.
После совместно с партнерами он стал развивать идею беззалогового онлайн-кредитования для андерпрайм клиентов, т.е. тех, кому банки не дают кредиты. Россия, как рынок для работы, не подходила, хотя наша страна, как отмечает Михаил, является флагманом по различным направлениям для ряда других стран. Но все-таки на Родине для такого бизнеса оказались слишком высокими конкуренция и зарегулированность со стороны закона и надзорных органов (например, стоп-фактором стали ограничения на процентную ставку). Но одна из главных причин разворота на юг была в другом…
«В нашей стране для этого продукта было уже поздновато. Мы стали смотреть страны, которые находятся на менее зрелой стадии развития экономики, а таких много — это Юго-Восточная Азия, Средний Восток, Латинская Америка, Африка. Мы попробовали почти везде, кроме Среднего Востока (Сирии, Ирака, Ирана, Афганистана и Пакистана). И именно в Африке нашли самый комфортный для нас рынок по совокупности качеств, в том числе – по доходности на вложенный капитал. В России я один из многих — у нас много талантливых менеджеров и управленцев, а здесь их мало, можно сказать, что троечники приехали в Африку и «бьют» двоечников. Уровень местных предпринимателей и управленцев достаточно низкий, здесь нет сильной корпоративной школы, им негде учиться. Здесь не надо фантазировать, а зайдут ли Big Data, искусственный интеллект. Надо делать достаточно хорошо те бизнес-модели, что были популярны в России лет 10-15 назад. В СНГ мы не стали заходить потому, что работая там, ты просто складываешь яйца в одну корзину: все страны очень разные по размеру населения, степени регуляции, открытости для работы с русскими. Опыт работы у нас есть в восьми африканских странах, где созданы основные рынки массовых B2C сервисов, где физлица – конечные клиенты», — отмечает предприниматель.
Африку Михаил называет последней попыткой – сюда его компания зашла в 2017-2018 годах после опыта в Латинской Америке и Юго-Восточной Азии. На данный момент его бизнес имеет лицензии в Центробанках пяти африканских стран, но работает компания сейчас только в двух — Кении и Танзании. В планах – увеличить их количество примерно до 10.
«Компания должна расти. Как у Льюиса Кэрролла – надо бежать быстрее, чтобы оставаться на месте; чтобы бежать вперед, надо делать это в два раза быстрее. Наши продукты нужны во многих африканских странах, а там, где мы уже присутствуем, мы планируем развивать новые продукты. Мы планируем запустить несколько проектов в финансовой тематике в регионе, рассматриваем варианты развития платежных систем, другие типы кредитования, другие сегменты населения, возможно, банковские услуги. Нет конкретной суммы дохода, которая меня устроит. Мы сейчас достигли определенного дохода с партнером, и знаю, что и 10, 100, 1000 раз больше мне будет мало, я знаю, что делать с этими деньгами», — считает Михаил.
Текущая стадия развития проекта пока еще не предполагает, что сам предприниматель проводит дни исключительно в шезлонге с коктейлем в руках, наслаждаясь кенийскими пейзажами, а, напротив, работает по 10-14 часов. В Россию Михаил прилетает один-два раза в год, чтобы встретиться с семьей, друзьями, получить удовольствие от прекрасного российского общепита и высокого уровня медицинских услуг, чего нет в Африке. Руководить бизнесом удаленно не получится – наш собеседник считает, что в Африке для любого дела жизненно важно, чтобы на месте был человек, который своими деньгами отвечает за то, насколько успешно все идет.
Первые несколько лет своей жизни в Кении россиянин думал, что сможет привозить сюда экспатов – наемных менеджеров из нашей страны. Но практика показала, что более продуктивно «выращивать» менеджеров из местных жителей, из образованных африканцев, не коренных семей (индийцев, ливанцев и других), которые уже много поколений живут в регионе и хорошо его знают. Кадровые вопросы – одна из причин, почему бизнес Михаила пока не выходит на другие страны региона. Для того, чтобы развивать компанию в новой стране, нужно обеспечить присутствие кого-то из руководителей и найти местных работников, потому что потому что запуск бизнеса в развивающихся странах без присутствия в них — это иллюзия.
Выходить на Россию Михаил не планирует, хотя в сравнении с 2015 годом после начала СВО открылись и освободились новые ниши.
«С началом спецоперации, как я могу судить по общению с предпринимателями из России, примерно на 30-40% выросло количество пользователей микрозаймов. Растет долговая нагрузка с уменьшением экономической активности населения. Но при этом у государства появляется и больше инструментов для регулирования бизнеса», — отмечает Михаил.
И добавляет, что в Африке у него есть еще минимум 15 лет для того, чтобы нарастить объемы бизнеса и выйти на доход, который позволит уже больше отдыхать, а не работать от кенийского восхода до кенийского заката.
